Человек с пистолетом и совестью
Клинту Иствуду — 95
31 мая, в день рождения великой кинозвезды и не менее значительного режиссера, кинокритик Павел Пугачев рассуждает о том, чем Клинт Иствуд важен не для истории кино, а для нас сегодняшних. Почему, оглядывая его фильмографию, думаешь не об отдельных картинах, а о совсем не формальных вещах, их скрепляющих.
Фото: Dichotomy Films, Warner Bros.
Фото: Dichotomy Films, Warner Bros.
Вопрос, хороший ли режиссер Клинт Иствуд, глуп. Дело не в том, что спрашивать о таком нельзя. Почему бы и нет? Просто в данном случае это не имеет никакого отношения к сути. Неважно, насколько он искусно выстраивает мизансцены, работает с актерами, цветом, светом и монтажом. Важно то, как он относится к кино и своему зрителю,— а относится он к нему всегда на равных. Настолько, насколько на равных можно быть с пожилым мужчиной такой закалки и такого взгляда.
Смотря на кино Иствуда и на самого Иствуда, всегда хочется выпрямить спину, выпрямить всего себя. Не «стать лучшей версией», как учат нас сегодняшние шарлатаны, а просто крепче на ногах стоять, не зажиматься, не хохмить, не строить из себя кого-то другого. Делать самую сложную вещь на свете: быть собой.
Его взгляд, он прошибает насквозь, эффективнее любого кольта или магнума. Он не препарирует, как хирурги-садисты вроде Ларса фон Триера или Михаэля Ханеке. Даже не особо задерживается: просто видит то, что нужно увидеть, и идет своей дорогой дальше, с полным пониманием, кто сейчас был перед ним.
Клинт Иствуд и его супруга Мэгги на 50-летии Фонда помощи кинематографу и телевидению в Лос-Анджелесе, 1971
Фото: Ron Galella / Ron Galella Collection / Getty Images
Клинт Иствуд и его супруга Мэгги на 50-летии Фонда помощи кинематографу и телевидению в Лос-Анджелесе, 1971
Фото: Ron Galella / Ron Galella Collection / Getty Images
На кого он вообще смотрит? Кто главные герои фильмов Клинта Иствуда? Прежде всего люди, ищущие справедливость. Утверждающие ее оружием (как в его вестернах и полицейских фильмах), отстаивающие ее в суде («Дело Ричарда Джуэлла», «Чудо на Гудзоне»), на регбийном поле («Непокоренный») или на фронтах Второй мировой («Флаги наших отцов», «Письма с Иводзимы»), пытающиеся доказать что-то важное себе («Малышка на миллион», «Мужские слезы») и другим («Подмена», «Настоящее преступление»). При этом далеко не всегда они сами безупречны и уверены в своей моральной правоте.
Если и искать «главный» (во всяком случае, для истории кино) фильм режиссера, то им вполне однозначно будет «Непрощенный»: последний классический вестерн и одновременно тотальная ревизия жанра. Старый бандит Уилл Мэнни (Иствуд), давно ушедший на покой и растящий двух детей от недавно умершей жены, получает заказ пристрелить двух ковбоев, изуродовавших проститутку в городке неподалеку. Запускается круговорот насилия: Мэнни со своим напарником Недом (Морган Фримен) — против ковбоев, шериф (Джин Хэкмен) — скорее за ковбоев и уж точно против понаехавших киллеров, а страдают в итоге все. Как и полагается вестерну, в основе конфликта лежит противоречие между законом и справедливостью, но пессимизм и жанровое новаторство вестерна по-иствудовски выражается в том, что никакой справедливости в «Непрощенном» и нет. А вот гениальность Иствуда в том, что кино все равно получается не нигилистическим, а глубоко моралистским: тут нет единой на всех правды, но есть правда каждого из главных героев. А разные правды имеют свойство конфликтовать друг с другом.
Фото: Warner Bros. Pictures Co.
Фото: Warner Bros. Pictures Co.
Фото: Warner Bros. Pictures Co.
Фото: Warner Bros. Pictures Co.
Иствудовский гуманизм — он особого толка. Он не любит человека самого по себе и не очень верит общим словам про гуманистические ценности. При этом каждый его фильм их утверждает, просто проверяя на прочность, а не воспринимая их как нечто само собой разумеющееся. Правота его героев не очевидна изначально, у него нет места людям со светлыми лицами и правильными взглядами. Человек у него никогда не чист и не безгрешен, что-то хорошее в нем появляется только в результате борьбы с собой.
Политическое измерение его кино — особая тема. Известно, что сам Клинт Иствуд — убежденный и многолетний сторонник Республиканской партии США и консерватор в крайне специфическом, сугубо американском понимании этого слова. Он жестко критиковал Обаму, скромно поддерживал Трампа, посмеивался над некоторыми проявлениями казенной политкорректности и часто вызывал гнев левацкой части творческой интеллигенции: накал дискуссии, которую учинил его «Снайпер» 2014 года, сравним с проходившими примерно в то же время у нас разборками вокруг звягинцевского «Левиафана». Критики и журналисты тогда так и не пришли к консенсусу, очернение ли это американской армии или же все-таки милитаристская агитка.
При этом стоит включить «Снайпера» сегодня — и дивишься тому, как политический накал может ослепить глаза. Чего в этом простом, но точно сыгранном фильме нет, так это агитации. Иствуд рассказывает историю жизни реального Криса Кайла — техасского морпеха, ставшего «самым результативным снайпером в истории армии США» за время службы в Ираке. Режиссер нисколько не героизирует снайпера, а показывает изматывающую и расчеловечивающую рутину войны и то, как даже убийство становится профессией. Не залезая к герою в душу, мы все равно видим и его сомнения, и его растерянность, приводящие в итоге к уходу со службы и попыткам помочь другим ветеранам встроиться в мирную жизнь.
Клинт Иствуд в своем доме в Лос-Анджелесе, 1956
Фото: Earl Leaf / Michael Ochs Archives / Getty Images
Клинт Иствуд в своем доме в Лос-Анджелесе, 1956
Фото: Earl Leaf / Michael Ochs Archives / Getty Images
Известно, что сам Клинт Иствуд с симпатией относится к военнослужащим и полицейским, откровенно при этом недолюбливая спецслужбистов. Но в его кино не человека красят погоны, а ровно наоборот. Его кино не про мундиры, должности и институты, а про людей. У него есть место и нечестным копам, и совестливым фэбээровцам, и исправившимся уголовникам. В общем, любым людям, которым приходится сталкиваться с нерешаемыми моральными вопросами, все-таки требующими решения.
Особенно точно об этом говорит его последний на сегодня шедевр, прошлогодний «Присяжный номер два». Сидя на скамье присяжных, главный герой, алкоголик в завязке и почти примерный семьянин, понимает, что он напрямую связан с обсуждаемым делом. Он точно знает, что подсудимый невиновен, но не может об этом сказать, поскольку тогда придется раскрыть пару болезненных тайн о себе. Это очень старомодная судебная драма, по форме напоминающая скорее телефильм, но впечатляющая тем, как раскрывается этот сложнейший этический конфликт. Только такой по-хорошему старомодный человек мог справиться с подобным материалом, снять кино не о правосудии и справедливости, а о необходимости быть честным прежде всего с самим собой — поскольку именно в лжи самому себе главный грех героя.
Фото: Dichotomy Films, Warner Bros.
Фото: Dichotomy Films, Warner Bros.
Фото: Dichotomy Films, Warner Bros.
В наш век сбоящего морально-этического компаса, молниеносных пересмотров вчера еще казавшихся общепринятыми норм, неискоренимой привычки судить людей по их принадлежности к той или иной общности (политической, социальной, национальной, гендерной и т. д.) этот старомодный американец, не верящий в институты, но верящий в правду и в честного человека, кажется самым радикальным и смелым художником современности. Совестью нынешнего кино.