13 главных текстов «non/fictio№ весна»

Проза и поэзия, исторические хроники и философские размышления. «non/fictio№ весна» порадовала разнообразием и жанров, и тематики. За что браться в первую очередь, чтобы быть в курсе состояния дел в мировой и российской литературе,— в этом обзоре.

Текст: Владимир Максаков

Вальтер Беньямин «Сны и рассказы»

Перевод: Анна Глазова
«Носорог»

Один из ключевых авторов XX века вспоминает и рассказывает свои сны. Это и правда работа памяти: сны прокладывают дорогу в детство и создают воображаемые пространства, чью геометрию философ пытается осознать в своих текстах. Еще это интеллектуальное толкование сновидений, где можно уловить предчувствие европейской катастрофы 1930-х. Мыслитель переизобретает язык, на котором в одно и то же время могут быть пересказаны сны в их сюжетах и деталях — и написаны серьезные философские работы. Сегодня это кажется важным напоминанием о подсознательном источнике интеллектуальной традиции, к тому же прекрасно читающемся.

Бергсвейнн Биргиссон «Черный викинг»

Перевод: Екатерина Лавринайтис
«Городец»

Удивительный пример современного исторического романа. С одной стороны, перед нами увлекательная сага о походах викингов, жизни в средневековой Исландии и контактах скандинавов с Русским Севером. С другой — комментарии самого автора про поиск письменных и археологических источников этой истории, о том, что она так и осталась неизвестной, а главное, о том, как события далекого прошлого связаны с современностью. Пожалуй, впервые метод микроистории соединяется с прекрасным художественным текстом, труд скальда — с работой ученого. Роман, историческое исследование и автофикшен под одной обложкой на одну из самых популярных в современной России тем.

Гюнтер Грасс «Глупый август»

Перевод: Александр Филиппов-Чехов
«Альпина нон-фикшн»

Самое личное послесловие к «Луковице памяти». Только если в «Луковице» нобелевский лауреат исследовал прошлое в логично выстроенном прозаическом тексте, то в этот раз — в верлибре с прихотливыми ассоциациями и отточенной авторской графикой. Много страниц в книге посвящено еде, как будто расположившейся вокруг той самой луковицы — или же напоминающей о детстве. «Глупый август» — фигура клоуна в цирке, но еще и метафора авторского самоощущения. Тексты и иллюстрации образуют причудливое единство, намекая на то, как надо друг друга понимать, чтобы, возможно, избежать превратных толкований. Особых откровений в этой небольшой и легко читающейся книжке нет, но отдельное удовольствие видеть, как работает память великого писателя — и как поэтизируются самые, казалось бы, обыденные вещи.

Колин Джонс «Падение Робеспьера: 24 часа в Париже времен Великой французской революции»

Перевод: Владислав Федюшин
«Альпина нон-фикшн»

Детальная и очень интересная реконструкция событий переворота девятого термидора, положившего конец якобинской диктатуре Максимильена Робеспьера. В книге множество действующих лиц, события развиваются как будто в реальном времени, и автор сводит свою роль лишь к пристальному комментированию, давая возможность услышать голоса эпохи. За действиями кого-то из героев стоит целая политическая теория, другие руководствуются сиюминутными соображениями, но важно другое. Борьба за свою жизнь каждого политически активного француза, оказавшегося потенциальной мишенью Робеспьера, сплетается с продолжением революционных событий. Ощущение присутствия не покидает до последних страниц и напоминает о важном: история не предрешена, ее ход зависит от людей, которые в решающий момент нашли в себе смелость выступить против диктатуры, пусть даже и учрежденной во имя прекрасной утопии.

Хуан Карлос Кесадас «О чем думает только что отрубленная голова»

Перевод: Полина Елисеева
«Самокат»

Удивительный рассказ про первого императора, объединившего исторический Китай,— Цинь Шихуанди — и про его летописца Ян Пу. Они родились в один день и даже лежали в соседних колыбелях. Цинь Шихуанди — тиран, который рубит головы, и об этом хорошо известно его народу. Но только от человека, умеющего рассказывать истории, зависит то, каким будет образ императора в вечности. Очевидно, что царю нужен летописец, но и другое верно: летописцу нужен царь. А их странное взаимодействие происходит по законам иного мира — и не случайно героев окружают чудесные существа китайского фольклора. Редкое сочетание притчи и мистического триллера, к тому же великолепно иллюстрированное.

Идзуми Кёка «Песня при свете фонарей»

Перевод: Екатерина Рябова и Елена Байбикова
Издательство книжного магазина «Желтый двор».

Еще одно сокровище японской литературы. Короткие повести — или длинные рассказы — объединены темой двоемирия, случайностями, которые оказываются законами кармы, непрошенными, а иногда и пугающими приключениями. Герои удивляются чуду, но не слишком, как будто подсознательно они его ждали, много путешествуют и часто делятся друг с другом историями, точно спешат описать уходящий в прошлое мир: встречи рассказчика и слушателя предопределены. Эта проза полна поэзии — что было не совсем характерно для японской литературы начала XX века,— и они тоже составляют мистическую пару, подобно рассказчику и слушателю — или читателю. В таком объеме русское знакомство с творчеством японского Гофмана происходит впервые — и с прекрасными иллюстрациями.

Мераб Мамардашвили «Вечное настоящее»

Фонд Мераба Мамардашвили

Философ размышляет о религии — старая, как культура, проблема соотношения веры и знания. В текстах Мераба Мамардашвили нет четких указаний, где же пролегает граница, но есть идея философской веры, выстраданная давлением советской идеологии и собственными духовными поисками. Вера присутствует в жизни философа всегда, но меняется то, во что он верит. «Вечное настоящее» из названия — это не только общечеловеческие ценности, но и особое философское измерение времени. Как обычно, грузинский мудрец не дает однозначных ответов, но это одно из самых важных размышлений о христианстве и его ответственности. Жанр лекций, интервью, заметок предполагает диалог, особенно необходимый сегодня. Следить за тем, как мысль развивается в живой речи,— почти утраченная радость от текста.

Ричард Руссо «Дураки все»

Перевод: Юлия Полещук
«Фантом Пресс»

Большой американский роман о маленьком городке, умный, ироничный и немного грустный. Он состоит из множества рассказов, которые можно читать как вместе, так и по отдельности. И эта мозаичность кажется метафорой разъединенности жителей. Объединяют их только непреодолимые в обе стороны границы их города — дань жанровой традиции. Словно люди потому и остаются в архетипическом городке — просто потому, что о нем написано (и снято) слишком много. Понятно, что одна из главных тем романа — самоидентификация жителей. Волшебство рассказа о городе работает: следить за маленькими судьбами, сплетающимися в одну историю, по-прежнему очень интересно — и сложно не отметить, что современная литература США остается верной теме «обыкновенного человека».

Гийом Совэ «Потерпевшие победу. Советские либералы и крах демократии в России (1987–1993 годы)»

Перевод: Гийом Совэ и Анна Герцик
Новое литературное обозрение»

Одна из самых интересных книг об эпохе перестройки. Под «советскими либералами» восьмидесятых автор подразумевает не столько сплоченную группу политически мыслящих людей, сколько альтернативу последним носителям генеральной линии партии. У партийных интеллигентов не было либеральной традиции, им пришлось переизобретать ее, но в решающий момент советской истории именно они смогли — пусть и на короткое время — вернуть в политику вытесненные из нее ценности, придать ей новую осознанность. В строгом смысле советские либералы, опираясь только на моральный авторитет, так и не добрались до «власти». И очень быстро они остались совсем не у дел — но при этом сыграли огромную роль в повороте России к свободе.

«Тень мадемуазель де Гурне»

Перевод: Наталья Мавлевич
Jaromir Hladik Press

Фем-письмо, каким оно могло быть в XVI веке. Главные факты из биографии писательницы: дружба с великим Монтенем и переиздание его «Опытов» — де Гурне была одной из немногих читательниц, которая смогла понять первого морального философа Нового времени. Его идеи оказали влияние на то, с каким достоинством де Гурне вела себя с королями — и при этом убедительно отстаивала свои взгляды в текстах. Не испугавшись играть на традиционно мужском поле, она предложила первую интеллектуальную программу равноправия женщин в Европе и сделала это с настоящим искусством, благодаря чему созданный ею литературный памятник прекрасно читается и сегодня.

Саманта Харви «По орбите»

Перевод: Екатерина Даровская
«Поляндрия NoAge»

Лауреат «Букера-2024», роман о шести обитателях МКС, Земле и космосе. Орбита служит метафорой границы: покинув Землю, астронавты словно теряют привязку к истории, цивилизации и культуре — «по орбите» будто «по дороге». Иронии добавляет тот факт, что МКС — самый дорогой проект современного человечества, но здесь есть место гармонии, глубоким и медленным размышлениям — всему, что было почти невозможно дома. Книга перекликается со множеством научно-фантастических романов и фильмов, исследует проблемы утопии и сохраняет осторожный оптимизм. Витки же МКС напоминают работу веретена, укрывающего прекрасно описываемую автором Землю. Вот только увидеть это можно лишь из космоса.

Чарльз Хаскинс «Ренессанс XII века»

Перевод: Кирилл Главатских, Иван Мажаев, Дарья Лихачева, Алена Амосова
Издательский дом Высшей школы экономики

Со столетним опозданием, но до России все-таки доходит одна из важнейших работ по истории средневековой культуры. В свое время эта небольшая и прекрасно написанная книга совершила настоящую революцию в медиевистике. Оказалось, что были не только разные пред-Возрождения, но и сам Ренессанс укоренен в культуре Средневековья гораздо глубже, а его источники гораздо сложнее, чем об этом думали раньше. Сегодня главная ценность этой книги заключается в ее методологии: автор показывает, что все мерки, которые историки традиционно применяли к Возрождению, могут быть отнесены к предыдущей эпохе, а значит, между ними действительно много общего. В этом культурном наследии видится прообраз единой Европы.

Янь Лянькэ «Сны деревни Динчжуан»

Перевод: Алина Перлова
«Синдбад»

Актуальная — в особенности для России — история о вспышке СПИДа в китайской деревне. В отличие от многих других текстов о смертельной болезни, в этом акцент сделан на социальной проблеме: распространение СПИДа начинается с желания бедных крестьян заработать на сдаче крови. СПИД служит метафорой столкновения традиционного уклада деревни с порожденной техногенной цивилизацией болезнью. Для деревенских жителей СПИД имеет жутковатый мифологический оттенок: непонятное зло, бороться с которым они не могут. Чиновникам почти все равно, сколько людей умрет,— ведь их и так слишком много. Критики сравнивали роман с «Чумой» Альбера Камю, но «Сны», к сожалению, для нашего мира гораздо реалистичнее. Сложно уйти от впечатления, что автор как будто предвидел пандемию COVID-19. Кстати, в 2005 году в Китае роман был запрещен.