Экономика экологии и эмпатии
В российский прокат вышел новый анимационный фильм от номинанта на «Оскар» Клода Барраса
Для «Дикой семейки» использована техника стоп-моушен — каждая сцена мультфильма снималась по четыре секунды в день на 10 съемочных площадках одновременно. Зачем? Чтобы максимально завуалировать то, что режиссеру с нами, со взрослыми, опять нужно очень серьезно поговорить. И дети тоже лишь прикрытие.
Кадр из мультфильма «Дикая семейка», режиссер Клод Баррас, 2024
Фото: Russian World Vision
Кадр из мультфильма «Дикая семейка», режиссер Клод Баррас, 2024
Фото: Russian World Vision
Когда видишь в анонсе «от автора такого-то фильма», невольно напрягаешься: значит ли это, что предыдущее произведение вышеозначенного творца действительно велико, и зритель обязан его знать? В случае с «Дикой семейкой» речь о «Жизни Кабачка». Здесь упоминание прошлой работы Клода Барраса мера скорее вынужденная: дебютный мультфильм появился в 2016 году, снискал признание зрителей, получил «Сезара» и был выдвинут на «Оскар». Тогда швейцарец выдал анимированным персонажам — детям из сиротского приюта — страшные по содержанию истории жизни, немыслимые для фильма с настоящими актерами. Это шокировало, и имя режиссера запомнилось, но девять лет — все же достаточно большой перерыв между премьерами, чтобы успеть вывалиться из контекста. Однако чем больше пауза, тем более масштабным видится возвращение автора с новым высказыванием.
И да, «Дикой семейке», истории 11-летней девочки Керии с острова Борнео, определенно удалось растопить сердца зрителей в Канне и получить теплые отзывы в соцсетях. Но цель Клода Барраса гораздо масштабнее. В 87 минут анимационного повествования автор вкладывает множество посланий: о важности и одновременном вреде прогресса; о необратимости вырубки лесов; о подростках, проводящих больше времени в гаджетах, чем с семьей.
В процессе донесения своих идей Баррас не жалеет зрителя: визуальная часть фильма начинается с милого эпизода кормления малыша самкой орангутана, но внезапные выстрелы ее убивают — это сотрудники плантации валят лес и борются с его обитателями. Намеренно растянутая сцена происходит на глазах главной героини и ее отца, так что дискомфорт от будничности смерти и страх перед утратой матери зрителям гарантирован.
Фото: Russian World Vision
Фото: Russian World Vision
Фото: Russian World Vision
Фото: Russian World Vision
Мамы у Керии нет, поэтому в судьбах спасенного детеныша орангутана и девочки сразу ощущается созвучность. Керия называет малыша Уши, опираясь на набор звуков, которые тот издает, когда чихает, и назначает себя на роль его матери.
Тема утраты материнской фигуры звучит на протяжении всего фильма: у Селая, младшего двоюродного брата Керии, мамы тоже нет, но по другой причине. Мальчик обозначает ее как «когда родилась сестра, мама потеряла ко мне интерес». Скоро осиротеют и племена пунанов, населяющие верховья рек острова Борнео,— матерью они называют лес, который их кормит и служит пристанищем. Но его планомерно уничтожают ради пальмового масла и добычи угля. Коммерция и технологии наступают и непременно нарушат баланс в живом лесном организме, но прогресс неумолим.
Конфликт между необходимостью изменений и традициями — как раз то, о чем говорит со зрителями режиссер. И уж он-то знает о нем не понаслышке: бабушка и дедушка Барраса жили деревенской общиной со швейцарской стороны Альп, раз в год выбираясь поближе к цивилизации за солью и прочими благами. Жизнь проистекала в соответствии с циклом природы: община переезжала на разные горные высоты при смене температур, оставляя «насиженное» место и давая ему отдых для возобновления ресурса. Полукочевой способ жизни полностью утрачен в Европе, исчезает и на Борнео. Местные жители обзаводятся мобильными телефонами, забывают родной язык, переходят к оседлости и теряют традиции.
Между тем Баррас во всех деталях показывает колорит Малайского архипелага: и охоту на оленя, и стрельбу из стрелометательных трубок, и пунанский язык, фразы на котором он умудряется оставить без перевода — здесь на руку сыграл «Собачий остров» Уэса Андерсона, доказавший правомерность подобного решения. В итоге зритель оказывается на месте Керии, и так же не понимает, что говорит ее дедушка, обитающий в лесу. Девочка живет в деревне, ходит в школу, учит уроки и зависает в соцсетях. Она — типичный представитель того поколения, которое на глазах зрителей «в прямом эфире» утрачивает связь с корнями. Слишком много гаджетов, слишком велик разрыв понятий, слишком силен соблазн цивилизации. И действительно, разве можно по бабочкам искать в лесу оленя, а из-за пролетевшей мимо птицы прекращать охоту?
Фото: Russian World Vision
Фото: Russian World Vision
Фото: Russian World Vision
Но не все так однозначно, и Баррас демонстрирует заодно другую точку зрения. Когда Керия теряется в лесу, она решает вскарабкаться на дерево — там, по ее мнению, она поймает сигнал GPS и перезапустит навигатор. Но связи нет, а у девочки есть все основания быть напуганной, тем более что лес вокруг — вовсе не милые бабочки и жучки-паучки. Баррас с удовольствием погружает аудиторию в устрашающую чащу, полную ядовитых насекомых, диких животных и тревожных звуков. И вот уже Керия отдирает от коленки пиявку, после которой на коже остается кровавый след, и с отвращением бросает ее на землю. Пиявку мгновенно съедает паук, паука — лягушка, которая, в свою очередь, погибает в пасти змеи. Чавканье, стрекотание, клекот, шуршание, хруст — аудиодорожка вдохновлена работами Берни Краузе, американского музыканта и эколога музыкальных ландшафтов. Краузе начинал как композитор и, сделав карьеру в Голливуде, с головой ушел в изучение пения птиц. Его исследования подтвердили, что звуковые волны, излучаемые живыми организмами, никогда не бывают случайны: чтобы остаться в лесу живым, каждый должен быть услышанным, а для этого требуется найти время, место и частоту. Получается, что шума машин от новой дороги может оказаться достаточно для исчезновения животных, общавшихся на той же звуковой частоте. Баррас определенно считает звук отдельным героем «Дикой семейки» и экологичным способом приблизиться к миру леса. Для большей аутентичности звукорежиссер Шарль де Виль провел три недели в чаще на Борнео, прилежно записывая шумы в местах, похожих на те, которые показаны в фильме.
Многогранность, дикость и красочность леса, заботливо озвученную и ярко показанную в стилистике Анри Руссо, можно назвать главным магнитом «Дикой семейки». Архаический, при этом выдерживающий натиск прогресса и постоянно эволюционирующий лес становится символом неуловимого баланса, нехватку которого в современном мире ощущает Баррас.
Забавно, что в фильме лес удается спасти от вырубки с помощью поста Керии в соцсетях — то есть воспользовавшись другим концом того же оружия, которое его убивает. И это тоже символ — хотим мы того или нет, но удобство и комфорт часто берут верх над любой традицией, несмотря на форму сопротивления. И даже Баррас, упорно работающий в трудоемкой технологии стоп-моушен и отвергающий компьютерную графику, соглашается: цивилизация движется вперед, сопротивляться бесполезно. Человечество может лишь попытаться учесть все возможные точки зрения, прежде чем в очередной раз сводить происходящее к сюжету про «плохих» и «хороших» людей.