Про обэриутов и монстров

Настроение Петербурга хорошо ловить в литературе. Вот что в последнее время предлагали издательства тем, кому хочется нырнуть ближе к основам.

Текст: Владимир Максаков

Александр Бенуа «Мой город»

«Серебряный век», 2024

Написанная в эмиграции проза художника, вспоминающего питерские дома своей жизни. Здание для него не только хранитель старины, но прежде всего произведение искусства, связанное с автором уникальным личным кодом. Каждое из них ведет за собой свою историю и стиль в архитектуре и служит ключом к целым периодам существования города. В этой каменной летописи дома образуют палимпсест, а ностальгия сменяется вопросом без ответа: что осталось от того Санкт-Петербурга, из которого пришлось уехать?

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Павел Крусанов «Совиная тропа»

«Редакция Елены Шубиной», 2025

Еще один петербургский текст русской литературы, в котором можно увидеть множество аллюзий и отсылок — но, разумеется, не только их. В какой-то момент, кажется, сам город начинает вести за собой сюжет и героев. Впрочем, они под стать действию: чудаки в неладах со временем, хитроумные рыцари-плуты наших дней. Иногда они будто играют главную роль в неведомом спектакле — а иногда хотят быть совсем незаметными. Живя в Санкт-Петербурге, поневоле вступаешь в диалог с имперским прошлым России, к тому же возрождающимся на глазах. Но роман напоминает, что не только история меняет существующих в ней людей: иногда может быть наоборот. О дальнейшем судить читателю.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Вера Сорока «Питерские монстры»

«Альпина. Проза», 2024

Редкий сегодня жанр «романа в рассказах». Городское, темное и реалистичное фэнтези воскрешает мистический Санкт-Петербург русской классики. Ключевая метафора книги — город и его жители не то, чем они кажутся. Одна странность в поведении может быть какой-то мелочью, а другая меняет жизнь. Мифы существуют, пока в них верят, и город на Неве не исключение. Суперспособность его обитателей — в знании секретных кодов своего города, позволяющих открыть его с другой стороны. По мнению автора, этой изнанкой в Санкт-Петербурге обладает буквально все — просто ее надо уметь видеть и слышать. И текст в этом помогает.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Константин Шимкевич «С пищей стало спокойнее: письма после блокады»

Jaromir Hladik press, 2024

Наверное, ни одна подборка книг о Санкт-Петербурге не обойдется без блокадного текста. Этот из числа самых необычных. Вроде бы собственно блокада уже позади и можно пытаться как-то налаживать если не нормальную жизнь, то хотя бы мирное существование семьи. Однако между строк читается пережитое, о котором пока еще нельзя писать. И дело не только в самоцензуре — непонятно, как об этом говорить, тем паче что автор — филолог и не может не думать о способах высказывания. Трагедия кажется слишком великой, чтобы о ней свидетельствовать. Недомолвки и проговорки, историческая травма и память соседствуют, пожалуй, в самом личном жанре, в каком только человек может рассказывать о себе.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Валерий Шубинский «Город обэриутов»

«Гриф», 2024

ОБЭРИУ (Объединение реального искусства) можно назвать поэтическим авангардом, но их творчество тесно связано с городским пространством как средой модерна. Чувствуя парадоксы современного города, обэриуты острее многих других откликались на все изменения от Петрограда к Ленинграду. Урбанистическая трансформация вдохновляла их творчество, но верно и обратное: надо было изобрести особый язык для описания того, что происходило в Ленинграде. Некоторые тексты читаются как предчувствие репрессий или войны — книга напоминает, что именно город сгущал в себе саму историю тридцатых годов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран