Природа всегда берет свое
Истории превращения безжизненных урбанистических и индустриальных зон в оазисы
На сайте «Активный гражданин» открыто голосование за проект по преобразованию московской монорельсовой дороги в парк в воздухе — на высоте шесть метров, площадью 40 тыс. кв. м, с прогулочными аллеями, четырехкилометровой беговой дорожкой, цветниками, деревьями и даже ресторанами. Авторы рассчитывают, что посещаемость экомаршрута с видом на ВДНХ составит 20 тыс. человек в сутки, то есть в десять раз больше, чем сейчас перевозит эта линия, открытая более 20 лет назад, но так и не внесшая значительного вклада в улучшение транспортной инфраструктуры города. Пока столичные парящие сады думают высаживать — вспоминаем лучший мировой опыт.
Парк Хай-Лайн, разбитый на месте надземной железной дороги в Манхеттене, Нью-Йорк
Фото: Getty Images
Парк Хай-Лайн, разбитый на месте надземной железной дороги в Манхеттене, Нью-Йорк
Фото: Getty Images
1. High Line (Нью-Йорк, США)
Пожалуй, Хай-Лайн — самый нашумевший проект по преобразованию заброшенных территорий в зеленые оазисы и центры городского притяжения.
В середине 1800-х Хай-Лайн был загруженной веткой железной дороги, доставляющей продукты в Нижний Манхэттен. Пути тогда лежали, как трамвайные, на одном уровне с улицей. Из-за такого расположения она получила прозвище Смертельная авеню, к 1910 году унеся жизни 540 человек, которые просто не ожидали, что посреди обычной дороги вдруг пронесется поезд. Чтобы хоть как-то обезопасить горожан, железнодорожное начальство выставило конный караул, который махал пешеходам красными флагами в случае приближающегося состава. Но и это не очень помогло, и тогда в 1930-х городской департамент транспорта решил вообще убрать наземные пути и проложить линию типа монорельса, приподнятую над уровнем дороги. Стараться было ради чего — таким образом снабжалась продовольствием существенная часть города. Теперь поезда в некоторых местах стали прорезать целые здания, обеспечивая разгрузку на фабриках, например в Национальной компании печенья,— сейчас на этом месте рынок Челси.
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Однако когда грузовики в 1960-х одержали логистическую и экономическую победу над железной дорогой, Хай-Лайн стал приходить в упадок. И в 1980-х железнодорожное сообщение прекратилось вовсе. А дорога осталась. Вплоть до конца 1990-х она была царапающей соринкой в глазу города: мэр Рудольф Джулиани даже на прощанье, уходя со своего поста, подписал ордер на ее снос. Однако в последний момент горожане заметили, что линия за годы неиспользования оказалась захвачена флорой.
Так появилось общество «Друзья Хай-Лайна», основанное Джошуа Дэвидом и Робертом Хаммондом. Эти энтузиасты стали лоббировать превращение заброшенной ветки в эффектный ландшафтный проект и «зеленую магистраль» посреди шумного Нью-Йорка. В 2003 году «Друзья» провели «конкурс идей» по превращение Хай-Лайна в новое общественное пространство и получили 720 заявок из 36 стран, среди которых были и американские горки, и километровый бассейн. Как бы то ни было, эта инициатива привлекла внимание к заброшенному участку. В 2004 году концепция архитектурного бюро James Corner Field Operations, дизайн-студии Diller Scofidio + Renfro и ландшафтного гения Пита Удольфа была выбрана для превращения Хай-Лайна в нечто совершенно иное.
Победивший проект был прост и лаконичен: общественное пространство для прогулок, медитаций, наблюдения за «дикой природой» — никаких выверенных форм, «все, будто созданное природой», фирменный стиль Пита Удольфа — и созерцания искусства. Сейчас Хай-Лайн — это 2,5 км зеленой зоны, где высажено более 500 видов деревьев и растений. Благодаря злакам, многолетним цветам и почти «полевым» посадкам парк остается декоративным даже промозглыми нью-йоркскими зимами, и пешеходы с радостью пользуются этой магистралью, свободной от машин, чтоб поскорее добраться, куда им требуется. Ну а Пит Удольф, суровый голландский питомниковод и дизайнер, создающий сады в «природном стиле», сразу сделался абсолютной звездой, а его движение «новые многолетники» мигом оказалось главным мировым трендом в ландшафтном дизайне.
2. Parc des Buttes-Chaumont (Париж, Франция)
Сокровище и шедевр Второй республики, парк Бют-Шомон на севере Парижа был открыт в 1867 году Наполеоном III в ходе Всемирной выставки. Истинный повод для гордости — целых три года до открытия там велись активные работы по превращению гипсового карьера и свалки мусора во что-то менее ужасное. Этот проект был поручен деятельным бароном Жоржем Османом инженеру Жан-Шарлю Альфану, архитектору Габриэлю Давиу, ландшафтному дизайнеру Жан-Пьеру Барийе-Дешану и его коллеге Эжену Белграну.
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Команда вдохновлялась лондонскими общественными садами (нужно было как-то переплюнуть Хрустальный дворец 1851 года, который возвели в Гайд-парке ко Всемирной выставке) и променадами, поэтому возвышение Мон-Шов с его «карьерным» рельефом превратили в эффектные крутые насыпные холмы — сейчас бы это назвали «геопластикой» — скалы, искусственно созданные водопады, утесы, а затем внезапно появляющиеся из-за изгибов дорожек плато с красивейшими деревьями.
В парке предусмотрели даже искусственный остров: на нем стоит храм Сивиллы — это уже итальянское влияние, оттененный большим и эффектным тополем Populus nigra Italica. В связи с этим нельзя не восхититься французскими инженерами — разумеется, на месте свалки и карьера невозможно было даже подумать о сколько-нибудь плодородном грунте, поэтому его сюда завозили вперемешку с компостом и «черновой» землей для той самой геопластики. Для 25 гектаров понадобилось более 130 тыс. кубометров одного только плодородного грунта — и все эти работы выполнены без тяжелой строительной техники. Сейчас некоторые визуальные решения, конечно, выглядят несколько чересчур драматично (например, мост, соединяющий утесы над озером) и напоминают иллюстрации к Джорджу Байрону, но это ничуть не мешает парижанам любить Бют-Шомон и бегать в нем по утрам.
3. Landschaftspark Duisburg-Nord (Дуйсбург, Германия)
Сейчас фамилия Тиссен известна всем, кто когда-либо ездил на скоростных лифтах и разглядывал отделку стен. Промышленник, друг Огюста Родена, неутомимый труженик и приверженец идей скромности, Август Тиссен был фактически монополистом в мире немецкой добычи угля и производства чугуна. Центр его мощной семейной империи располагался в Дуйсбурге, и завод Дуйсбург-Норд, открытый в 1901 году,— важная ее часть. Там стояло пять доменных печей, которые за 84 года произвели 37 млн тонн специального чугуна — в основном в качестве заготовки для последующей переработки на сталелитейных заводах Thyssen.
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Фото: Getty Images
Однако в 1985 году в Европе случилось перепроизводство стали, и ради оптимизации компания Thyssen перенесла завод на другие свои площадки. А старые мощности Дуйсбург-Норда, включая три внушительные доменные печи, оказались предметом архитектурного конкурса: индустриальную территорию нужно было превратить в общественное пространство.
В конкурсе победило бюро Peter Latz + Partner. Последующие 10 лет и даже больше студия, ведомая Питером Латцем, бережно выплавляла из архитектурного индустриального наследия и чугунного величия новые цели и задачи места, ну и экологию с ландшафтом в придачу.
Питер Латц, специализирующийся на трансформации промзон, буквально вырастил парк Дуйсбург-Норд, который потом получил множество архитектурных и ландшафтных премий, но вместе с тем вошел в состав Европейского маршрута индустриального наследия. Латц — об этом хорошо написано в его книге «Rostrot» — стремился оставить прошлое доменного завода видным, хорошо очерченным — чего стоят только заржавленные темные высоченные объекты завода, перед которыми каждую весну цветут белым деревья,— и подчеркнуть его ландшафтными формами, создавая «новый синтаксис» места.
Отдельные части комплекса функционируют независимо друг от друга, но при этом визуально, функционально или пусть даже лишь идейно связаны: например, глубоко врезанный в тело завода водный парк, отдельные четко очерченные поля с растительностью, променадные дорожки, соединяющие «районы» завода на уровне улиц, или «железнодорожный» парк с высоко расположенными прогулочными платформами и железнодорожной развязкой. Последняя, созданная как коллективное произведение инженеров, отражает столетнюю историю этого места.
4. Cheonggyecheon Stream (Сеул, Южная Корея)
Чхонгечхон — это 11-километровая река, или, если быть точнее, ручей, наполняющийся сезонно во время дождей. Это водная артерия в центре Сеула со времен династии Чосон. После Корейской войны вызовы времени были таковы, что вдоль русла ручья стали возникать трущобы, а саму реку здешние жители использовали в качестве канализации, что не добавило району привлекательности. Послевоенная экономика была решительна и безжалостна — и русло ручья вмиг было залито бетоном и превращено в автодорогу шириной 50 м и длиной около 6 км. А в 1976 году над ней была возведена эстакада, чтобы уменьшить пробки в стремительно индустриализирующейся столице.
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Несмотря на кажущееся быстрое решение проблемы транспортной доступности и трущоб, строительство дороги повлекло за собой значительные экологические потери. К концу столетия Чхонгечхон стал символом экопроблем Сеула. Река, заточенная под дорогой, по-прежнему была источником санитарных рисков: воды никто не очищал. «Сверху» добавилось ухудшение качества воздуха от двухуровневой автомагистрали, конструкция которой ко всему прочему становилась все более и более нестабильной.
В 2003 году реку было решено «раскрыть»: теперь она свободно протекает под 22 мостами, соединяет четыре округа корейской столицы и 13 районов. Реке посвящен музей: как урбанистической и исторической артерии города и, разумеется, источнику успеха в оздоровлении города. Работы по «ревитализации и ренатурализации» ручья Чхонгечхон возглавила студия Mikyoung Kim Design. Цель проекта была не только в том, чтобы снова выпустить реку на поверхность, но и, конечно, в том, чтобы восстановить связь города с его природным и историческим наследием, а также в том, чтобы способствовать продвижению устойчивого развития городской среды. Результат, кстати, оказался довольно спорным — некоторые жители города до сих пор отказываются называть проект «ренатурализацией», предпочитая формулировки вроде «искусственное и построенное заново».
Работы продолжались 27 месяцев: сначала демонтировали дорогу и эстакаду, затем принялись за восстановление качества воды, естественного течения и экосистемы вдоль примерно 5,84 км русла. Дело в том, что первоначально ручей наполнялся только во время дождей, но это не очень нравилось проектировщикам, так что они решили сделать постоянный водоток (за это им до сих пор предъявляют претензии). Теперь для обеспечения водоснабжения в ручей ежедневно подаются проходящие через систему очистки 120 000 кубометров воды. Часть поступает из реки Хан, а часть — например, из тоннелей сеульского метро, это вода, откачанная электрическими насосами.
Тем не менее если оставить в стороне извечный спор про использование электричества на благо природы, архитекторы проделали немалую работу. Так как «историческая» прибрежная экосистема ручья была безвозвратно утрачена, экологам пришлось постараться и найти эталонные участки с аналогичными характеристиками и растительностью, чтобы использовать их как модель для восстановления. В высокоиндустриализированной Южной Корее это оказалось по-настоящему трудной задачей. Более или менее на роль образца подошли ручьи Ёнсу и Юдонг, хоть они и расположены более чем в 100 км от Чхонгечхон.
Тем не менее к 2020 году исследования показали, что после проведенных восстановительных мероприятий общее благополучие прибрежных районов существенно увеличилось: в ручье спустя 10 лет после реализации проекта насчитали 260 видов растений, 20 видов рыб, 10 видов земноводных и пресмыкающихся, 33 вида птиц — и все они ранее не встречались в этой местности. Правда, и количество видов насекомых увеличилось на 35%, что, мягко говоря, не нравится местным. Что, впрочем, не помешало всего через год после окончания работ поднять плату за офисы вблизи ручья на 13%, а на землю рядом с проектом реновации — на 35–80%.
5. Benjakitti Forest Park, Бангкок, Таиланд
Комплекс бывшей табачной фабрики Бенджакитти, расположенный в плотном центральном районе Бангкока Хонти, раньше принадлежал королевской семье Таиланда. Выглядел он не очень: был почти полностью заасфальтирован, на нем доминировали старые промышленные здания, а между ними встречались редкие деревья, которые, конечно, не стремились расти в таких условиях.
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Фото: Shutterstock Premier / Fotodom
Фото: Getty Images
С запада у табачной фабрики проходила автодорога, с севера — канал, с востока был парк, а в бюрократических координатах земля имела статус «потенциально загрязненных территорий». Когда фабрику решили превратить в общественное пространство, архитекторы из компании Turenscape совместно с Arsomsilp Landscape Studio предложили смелый по меркам стесненного бюджета и сроков проект: перестроить ее в «губчатый город». Дело в том, что Бангкок — место с частыми и сильными дождями, не редки в нем и наводнения. И бывшую табачную фабрику придумали сделать элегантным местом сбора этой самой излишней воды с использованием ее в рамках устойчивой экосистемы.
Парк, действительно, как губка: он представляет собой сотни насыпных островков, окруженных каскадом из четырех озер, способных удерживать до 1 млн кубометров дождевой воды. Озера и водно-болотные угодья естественным образом фильтруют и очищают загрязненную воду, создавая пространство дикой природы. Насыпные острова сделаны преимущественно из переработанного бетона, который раздробили и оставили прямо здесь, вместо того чтобы тратить бюджет на его перемещение на свалку.
Существующие деревья освободили от асфальта и по мере возможностей сохранили, дополнив новыми посадками. Бывшие промышленные здания переоборудовали в спортивный центр и музей. Сеть извилистых угловатых деревянных настилов окружает каждое озеро, есть и пешеходные мостики, расположенные на высоте,— отличное место для созерцания окружающих пейзажей даже во время сезона дождей.